Закон и Справедливость - Совместимы

12 мая 2021

Интервью с героем ВОВ генерал-майором медслужбы Тимерьяном Габдрахмановичем Абдуллиным

Тимерьян Габдрахманович: снайперы во время наступлений оказались не нужны, и меня определили в пехоту


О том, как учили на снайпера, а воевал в пехоте, как после войны одновременно окончил два вуза, как изобретал вакцину от чумы и стал генерал-майором медицинской службы – 94-летний ветеран ВОВ Тимерьян Габдрахманович Абдуллин рассказал главному редактору федерального сетевого издания «Время МСК» Екатерине Карачевой.


Тимерьян Абдуллин

Тимерьян Абдуллин

Я родился 16 декабря 1926 года в деревне Туктагол, это в Башкирии. Я был последним ребенком в семье – девятым. Передо мной был брат Фазлы, старше меня на пять лет. Он был для меня примером, мощный и сильный человек был, хотел быть военным. Он постоянно меня тренировал. Мы с ним часто ходили в лес за ключевой водой, она вкуснее, чем колодезная. По дороге он меня инструктировал и показывал, как надо падать на случай атаки с воздуха, ползать по-пластунски, многому учил. И сказал, что я всегда должен иметь с собой воду и носовой платок, на случай биологической войны. Фазлы по призыву ушел в армию, а в июле 1941 год мы получили извещение, что он пропал без вести (плачет).

Когда началась война, у меня было 7 классов неполной средней школы, и первый курс медтехникума в Уфе. Когда 22 июня 1941-го объявили о том, что фашисты напали на Советский Союз, нам сказали, что в медтехникуме будет госпиталь для раненых, а учиться снова будем после войны. Я вернулся в свою родную деревню, работал в колхозе. В 15 лет меня направили на курсы бухгалтеров в Уфу, а после окончания назначили бухгалтером колхоза. В ноябре 1943 года с этой должности я и был призван в армию. Мне тогда 16 лет было, месяц до семнадцатилетия не дотянул. Получил повестку на фронт, собрался быстро и на призывной пункт.

-- Тимерьян Габдрахманович, на фронт быстро направили?

Не сразу. У меня было очень хорошее зрение, поэтому меня направили на шестимесячные курсы снайперов. Школа снайперов находилась в Чкаловской области (Оренбургская область – Ред.). Мы изучали все стрелковое оружие: простую винтовку, автоматы, пулеметы – колесные, санные, да все. Ну, и, конечно, снайперскую винтовку, у нее оптика нестандартная. Снайпер ведь должен стрелять без промаха, и эта оптика учитывает, какое может быть отклонение пули во время полета в зависимости от температуры воздуха, от ветра, с какой скоростью движется цель – бежит, идет пешком, а может, она вообще лежит. Это можно сказать целая наука.

У моего командира было 4 класса образования. Он пишет задание: температура такая-то, ветер такой-то, мотоциклист движется с такой-то скоростью – задача: какая поправка будет на прицеле. Я сразу даю ответ, причем, так я быстро решал любые его задачи. В итоге он на меня рапорт написал, что я его одурачиваю, что он вопрос не успевает задать, а у меня уже ответ готов, и есть у него сомнения на мой счет – что явно кто-то мне подсказывает. И пока я учился шесть месяцев в снайперской школе – по ночам, когда остальные курсанты спали, я драил полы в наказание за быстрое решение задач (смеется).

Тимерьян Абдуллин

Тимерьян Абдуллин

На фронт нас направили в мае 44-го, после окончания школы снайперов. Ехали мы туда больше месяца, долгая дорога была. В итоге попали на пополнение 51-й армии, которая Крым освобождала. Мы приехали на подмогу, а Крым уже занят нашими. И нас включили в состав 4-го Украинского фронта.

-- В снайперы зачислили?

В 1944-м наша армия проводила уже наступательные операции, оборона была редким случаем тогда. Снайперы во время наступлений оказались не нужны, и меня определили в пехоту. Так мы все, выпускники снайперской школы, стали пехотинцами. Каждому выдали военную амуницию: две гранаты, саперную лопатку, винтовку, флягу с литром воды и так далее. На Украине я получил боевое крещение, тогда я и понял – что такое фронт. Немцы отступают, мы их гнали тогда в гору в самую жару. Наших сколько полегло – раненые, убитые, без некоторых частей тела (плачет, долго молчит) … Это очень страшно.

Потом были битвы за Прибалтику. Надо было добить немцев, которые заняли Латвию, Литву, Эстонию, и, прежде всего, Ригу. Было несколько наступательных попыток, ничего у нас не получалось. Оказалось, что Рига ограждена шестью эшелонами обороны гитлеровских войск. Было принято решение, прекратить военные действия в городе. И нам поставили новую задачу – отрезать эти войска от Восточной Пруссии, чтобы они не могли помочь оборонять Берлин во время берлинской операции.

Нас перебросили за 200 километров. Все это расстояние мы преодолели пешком. На фронте войска не могут передвигаться по дорогам, открытой местности, засекут и сразу уничтожат. Поэтому двигались мы по лесам и болотам. Чуть более 200 км нам нужно было пройти за считанные дни. Это уже сентябрь 44-го был, ни одного дня без дождя. Тогда мне уже выдали противотанковое ружье, у него длина 108 см, а вес 16,5 кг. К нему в придачу – противотанковые бронебойные патроны два диска, каждый диск весит 4 кг. Мой рост 164 см, вес 50 кг (смеется). Ну и, конечно, вся амуниция солдата. А когда идет дождь, промокшая шинель весит килограмм 10, не меньше, ботинки хлюпают. Тяжело было идти. 20 часов шагаешь, 4 часа выделялось на еду и сон. И что получилось, из всего взвода к месту назначения я один ноги не стер и дошел пешком. Остальные мои однополчане хромали со стертыми ногами, пересаживались на обозы по ровной местности. Но надо было выполнять приказ, жалеть себя не было времени.

Во время наступления нас поддерживала авиация, артиллерия, мы вышли на берег Балтийского моря и обороняли его потому что была информация, что в любой момент может высадиться немецкий десант. Когда поняли, что десанта не будет, мы начали готовить наступление на немцев в Риге. Нас подняли в атаку, и с криками: «Ура! За Родину! За Сталина!» мы бежали вперед, немцы как увидели нас – побежали. Тут у нас стояла задача – захватить железную дорогу, по которой немцы получали военную технику и продовольствие. А там стояли «Тигры». Ночь, лежу, стреляю и вдруг рядом со мной разорвался снаряд. Осколок попал рядом с глазом, ничего не вижу, кровь хлещет, больно, контузило меня вдобавок – не слышу ничего. Меня быстро в медсанбат, оказали первую помощь, и отправили в прифронтовой госпиталь за 100 км от боев. В госпитале врач глаз посмотрел и сказал, что я счастливчик, осколок прошел в миллиметре от глазного яблока, застрял в черепе, его вытащили, и через 15 дней после ранения я снова в строю был на передовой со своими товарищами.

Тимерьян Абдуллин

Тимерьян Абдуллин

Победу встретил 9 мая 1945 года в Берлине. Нас всех собрали в 6 часов утра, и объявили о капитуляции Гитлера. После этого вручили каждому по открытке с визой КГБ, что ничего запрещенного в ней нет, многие ее домой отправили. А написано было: «Родина, мы победили!», я эту открытку храню до сих пор. Вот фронтовых фотографий у меня нет, тогда же фотоаппараты редкостью были. Войну я закончил в звании сержанта. Медали у меня есть «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», ордена «Красной Звезды» и Отечественной войны 2-й степени.

-- А как вы в медицину попали?

О, у меня была и есть очень интересная жизнь. После Победы над фашистами, нашу часть перераспределили в Свердловск (Екатеринбург – Ред.). Я там в звании сержанта занимал офицерскую должность в штабе. Поскольку у меня был опыт бухгалтера, меня определили в хозяйственный отдел, где я зарплаты офицерам считал, обмундирование, продовольственный паек. Я там год проработал, и умудрился параллельно закончить школу рабочей молодежи (ШРМ). Как-то вызывает меня командующий Уральского округа, и говорит, что мне надо учиться, раз я хочу в армии дальше служить. И предложил мне поехать в медицинскую академию в Ленинград.

Но чтобы поступить в нее, пришлось пройти несколько этапов, в том числе и отборочный.

-- А разве фронтовики после войны не вне конкурса поступали?

Фронтовиков, вытаскивавших с поля боя раненых солдат, было тысячи, и все они хотели стать дипломированными врачами. Всех принять в академию было невозможно, количество мест на курс ограничено, да и мест в общежитии тоже немного. Поэтому академия приняла решение, устроить экзамен в два этапа, а перед ним еще и отборочный. Первый этап проходил на местах, а войска были от Порт-Артура и до Германии. От каждого военного округа можно было послать всего несколько человек.

Отборочный экзамен был по 10 предметам. Я готовился ночи напролет. Умудрился сдать все на пятерки, и еще со мной от нашего округа один парень также сдал на пятерки отборочный. Вот мы с ним вдвоем и поехали в Ленинград в Военно-медицинскую Академию имени С.М. Кирова уже на вступительные экзамены. Там меня еще и зачислили в конкурсную комиссию, у меня хороший почерк был, так назначили писарем. Поступающих было 1500 человек, а мест всего 127. Сдавать нужно было всего четыре предмета, мне их тоже удалось сдать на пятерки, и попал я к начальнику курса фронтовому хирургу, полковнику Юшманову.

Академия для меня была очень большой школой. В медицинской академии я учился очно, и еще заочно поступил в институт иностранных языков.

-- Как это Вам удалось одновременно учиться в двух вузах?

На тот момент был приказ министра обороны, по которому офицерам запрещалось сразу учиться в двух вузах. Поскольку я в медицинской академии учился хорошо, получал повышенную сталинскую стипендию в тысячу рублей, при средней тогда зарплате 150 руб. Еще я был солистом нашего хореографического кружка при академии, участвовал потом в итоговом концерте художественной самодеятельности Ленинграда. Набрался я нахальства и пошел к начальнику академии. Объяснил ему, что английским языком уже более-менее владею, закончил до этого вечернюю школу при ленинградском пединституте, и хочу поступить на заочный факультет Военного института иностранных языков. Он посмотрел мои отметки, и в виде исключения под свою ответственность разрешил мне туда поступить.

В итоге за 6 лет учебы в двух вузах я сдал 56 экзаменов и все на пятерки. При этом, думаю, мне единственному из 200 студентов в инязе выдали диплом об окончании с отличием, большинство получили лишь справки о прохождении обучения.

Тимерьян Абдуллин

Тимерьян Абдуллин

После получения дипломов меня направили в Киров на работу в Научно-исследовательский институт микробиологического направления Минобороны СССР. Там я начал с должности переводчика научной библиотеки, эта библиотека получала 52 медицинских иностранных журнала. Перед нами стояла архиважная задача – готовиться к бактериальной войне, которую планировали американцы, чтобы уничтожить Советский Союз. Именно поэтому и был создан этот институт, где работали сильные военные работники, разрабатывали различные эффективные методы. У нас было все – новейшее оборудование, никакого ограничения финансирования. Мы проводили испытания разработок. У меня зарегистрировано 26 секретных разработок.

Работали с чумой. Кстати, на основе фрагментов исследования чумы мы получили штамм EV, который во всем мире теперь применяется для изобретения вакцин. Мы получили несколько комбинированных вакцин, испытывали их на необитаемом острове в Аральском море. Мы там работали в экспедициях по три месяца, очень много было решено вопросов. В том числе, был создан аэрогенный способ вакцинации от чумы в высушенном виде, его нужно разводить в воде, а затем распылить в воздухе – то есть стало возможным массово вакцинировать. Помните, прошлым летом в 2020 году в Монголии была вспышка чумы. Так именно наша разработка аэрогенной вакцинации помогла подавить ее за два дня.

К сожалению, в 1991 году распался Советский Союз, я тогда уже руководил институтом и был уже в звании генерал-майора медицинской службы, в моем подчинении было полторы тысячи профессионалов. Тогда институт сократили, я вышел в отставку. Сейчас я преподаю в медицинском институте города Кирова, руковожу кафедрой гистологии. Когда пять лет назад я отмечал свой 90-летний юбилей, одна студентка преподнесла мне подарок в виде стихов, которые заканчиваются словами: «Равных Вам в нашем вузе нет». Для меня эти слова очень дороги. Я храню это поздравление. Самый лучший подарок за мою работу – это отношение моих студентов, я с ними, как со своими детьми, общаюсь. И несмотря на свой возраст, и не очень уже четкую дикцию, студенты всегда слушают мой курс, чему я очень рад. И о войне им немного рассказываю.

Вообще я считаю, что сейчас в нашей стране развернута большая оппозиция против Путина. Много молодых людей, которые хотят создать не пойми что, я про Навального и его приспешников. Но вы посмотрите, что Навальный сделал с предприятием «Кировлес», в результате оно перестало существовать. А история с якобы его отравлением химическим веществом. Это же просто немыслимо – выпить отравленную боевым веществом воду и выжить, да это просто невозможно.

Тимерьян Абдуллин

Тимерьян Абдуллин

Я вообще очень сильно всем интересуюсь, новости смотрю и слушаю, так что в курсе всех происходящих событий в нашей стране, и как против нас ведут информационную войну другие страны Запада. Нельзя позволить никому переписывать историю своей страны. Это именно советский народ уничтожил нацизм и разгромил фашистов, освободив, кстати, не только СССР, но и Австрию, Польшу, Венгрию, Румынию, Германию и другие страны. Миллионы погибших. Эти зверства нельзя забывать. И Победа над фашизмом принадлежит именно советскому народу, а Россия является преемницей СССР, так что нечего тут сочинять.


Не забывают Тимерьяна Габдрахмановича Абдуллина и в правительстве Кировской области. Если бы не участие ведущего консультанта Управления массовых коммуникаций Натали Невенченковой, наши читатели не узнали бы историю ветерана ВОВ – сержанта пехоты Тимерьяна Габдрахмановича Абдуллина, именно она договорилась об интервью.

Екатерина Карачева