Боль после смерти мужа никогда не пройдет

Военный прокурор, старший советник юстиции Николай Семенович Иванов ушел из жизни в свой 74-й день рождения – 30 марта 1999-го. Он никогда не жаловался домашним на трудности во время Великой Отечественной войны, не рассказывал им и о делах, которые ему приходилось расследовать уже во время работы в военной прокуратуре. Всю жизнь он старался оберегать их и давать самое ценное – свою любовь и заботу. Воспоминаниями о ветеране войны с главным редактором федерального сетевого издания «Время МСК» Екатериной Карачевой поделилась его вдова Лидия Васильевна Иванова.

Николай Семенович Иванов

Мы оба родились и жили на соседних улицах в деревне Головино Щелковского района Московской области. Поскольку, Николай был старше меня на пять лет, у каждого были свои интересы, думаю, тогда он меня даже не замечал. Когда наступила война мне было 11 лет, а Николаю 16. Страшно вспоминать то время, это было ужасно и очень голодно.

Детишки все работали в колхозе наравне со взрослыми. Мы сразу как-то все повзрослели мгновенно. Детство наше закончилось, не успев начаться.

В июле 42-го Николая призвали в Пушкинский истребительный батальон – стрелком. Ему тогда было 17 лет. А вскоре назначили командиром стрелкового отделения этого батальона.

СПРАВКА:

Истребительные батальоны в войну прозвали в народе – «ястребки». Они были организованы в начале войны сотрудниками НКВД для борьбы с диверсантами. В основном, члены батальонов занимались охраной оборонных предприятий, электростанций и других жизненно-важных объектов. Семнадцатилетним парням и девушкам поручали укреплять оборону объектов, стрелять, минировать, в общей – всей военной «науке».

Знаю, что в 1944-м Николая направили на учебу в школу разведки, где долго готовили к отправке в тыл врага. Эту школу он закончил уже после Победы над немцами. Затем он был направлен в подмосковное НКВД, где проработал до 1950 года. Я так понимаю, он во время войны еще дал подписку о неразглашении, поэтому ничего и не рассказывал ни о самой войне, ни об учебе в школе разведки. Да я как-то особо и не расспрашивала. Считала, раз не говорит, значит так надо. Но я понимала, что ему было тяжело там.

Что касается меня, то мы всю войну прожили в деревне. Летних каникул у нас не было, мы помогали колхозу. Огород, конечно, нас спасал в войну и корова. У нас была корова, так мы сдавали государству масло, творог, сметану. У нас было шесть куриц, яйца из-под них есть было нельзя, мы их копили и сдавали государству. Только молоко выручало.

После школы я поступила в Загорское педучилище. Через два года поступила на заочное отделение в Педагогический институт. Сначала работала в вечерней школе во Фрязино, а потом перешла в среднюю школу – учителем математики.

Да что я, моя жизнь вся вертелась вокруг мужа. Мы с ним увиделись уже в 53-м. Он уже тогда окончил школу рабочей молодежи с серебряной медалью. Эта медаль давала право поступать в ВУЗы без вступительных экзаменов. Николай поступил в Ленинградскую двухгодичную, школу прокуратуры СССР на заочное отделение. И одновременно работал в прокуратуре Щелково, опыта набирался на практике. Как раз в 1953 году он и закончил ее став следователем прокуратуры. И сразу поступил во Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ) на факультет правоведения.

Вот тогда-то мы с ним и увиделись. Он был красивый, а форма какая у него была красивая. Военные прокуроры ходили в форме коричневого цвета, погоны были серебряные с одной маленькой звездочкой. Около года мы встречались, а в 54-м оформили брак. Ко мне он относился очень хорошо, все домашние дела были на мне.

В 57-м Николаю была присвоена квалификация юриста после окончания ВЮЗИ. Дальше он окончил Университет марксизма-ленинизма Щелковского горкома, получив высшее политическое образование. После этого его назначили заместителей военного прокурора войсковой части № 9302. Николай прошел курсы переподготовки руководящих сотрудников, и его назначили прокурором той же войсковой части. В ней он и проработал до 1997 года.

Через два года, в день своего рождения 30 марта 99-го, он ушел из жизни, сгорел буквально за месяц от онкологии. Мне до сих пор тяжело. Прошло уже много лет, но боль осталась. Видимо, она никогда не пройдет, и будет моей спутницей до конца моих дней.